Я худо помню тот сражение, он был чрезвычайно жестокосердым. Бойцы дрались за деревню в коей фрицы сожгли все ее народонаселение. Прямо-таки согнали в амбар всех – теть, ребятенков и старцев и сожгли. Бойцы зубами скрежетали когда угадали с кем им ожидает трепыхаться. Дым от сожженного амбара долетал до наших позиций, это сводило всех с рассудка, у всякого были сродственники в тылу у немцев и многие слышали ребячий рыдание и ревы теть, доходивший с той сторонки. Теснее к ночи командир приказал штурмовать деревню, несмотря на поддержку противника танками. Любой почитал своим продолжительном после того, что угадал, убить желая бы одного фрица, однако штурм захлебнулась, из за пулеметчика кой вовремя занял спокойную позицию. Мой взвод покоился под свистом пуль и не мог вознестись в атаку, что вдруг откуда ни возьмись, какая то девчушка звучным голосом выкрикнула «ребята, за отчизну, за родительниц, за сталина, в атаку!», и пошла в атаку, без оружия. За ней погони все. Сражение тянулся недолго, полегло полным-полно бойцов, однако я предельнее итого болел за ту самую девчушку, коя повела людей в сражение. Когда все закончилось я нашел ее, чумазую, с расхлябанными волосами, и узнал – «тебя что призывают?», «- Аня», «-ты зачем воевать пришагала, девонька?», «- они мою мамку и сестренку сожгли, дяденька», «- а годков тебе сколько, Анютка?», «- десять, дяденька»…
